Битва за Кавказ

Москва салютует героям.
На всех фронтах в огне атак
Перед гвардейским нашим строем
Побитый отступает враг.
Вчера Херсон был. Боя грохот
За Николаев оттеснен.
А ныне наших танков рокот
Уже за Бугом. Кишинев,
Заслышав частые раскаты
И все растущий шум боев,
Встает встречать родного брата,
Освобождение свое.
И с каждым днем пред нашим взором
Обозначаются ясней
Желанные холмы и горы
И реки наших рубежей.
Еще немного нам осталось.
Добьем. Изгоним. Победим.
Не свалит нас с пути усталость,
Пройдем сквозь орудийный дым,
Сквозь гром разрывов строгим строем.
В последний бой. Вперед, вперед.
Москва салютует героям.
К победе Сталин нас ведет.
Г. Санников

Как обычно, этой апрельской ночью берлинское радио, сообщив, что в результате упорных оборонительных операций немецких войск, советы вынуждены вести активное наступление и прорывать немецкую оборону, начало музыкальную передачу. Полились знойные танго, сладостные вальсы и фокстроты.
Успокоенные сводкой и музыкой, немцы, собрав в чемоданы вещи поценнее и надев костюмы, оставшиеся после сборов теплых вещей, уложились спать. Они засыпали под звуки танго «Светят звезды» и радостно улыбались: бомбежки, значит, не будет. Но на самой рыдающей ноте саксофона передача оборвалась и равнодушный голос сообщил:
«Внимание! Вражеское воздушное соединение появилось над Западной Германией. Другие соединения держат курс на Юго-Западную Германию».
И тотчас же, словно горный обвал, грянул залп… джаза. Позеленевшие немцы, дрожа всем телом, стояли наготове у дверей и слушали, как медовый тенор выводил популярную песенку: «Это не может смутить тебя». Закончить он не успел – опять в передачу ворвался диктор:
«Внимание! Вражеские воздушные соединения находятся над Юго-Западной и Западной Германией и держат курс на Северо-Западную Германию».
Видимо, штаб противовоздушной обороны не дремал. Были приняты все меры. Средства обороны моментально приведены в действие. Включили подземную студию. Гестаповцы притащили двух музыкальных комиков и виртуоза – аккордеониста. Из репродукторов уже несся разухабистый плясовой мотив. Певица игриво спрашивала стремглав катившихся в бомбоубежище немцев: «Знаешь ли ты ночное кабарэ?»
Через десять минут музыкальным комикам, изображавшим воздушный налет на Англию, пришлось постепенно уступить место диктору с равнодушным голосом:
«Над всей Германией вражеские воздушные соединения».
Положение оказалось серьезное. На отражение воздушных атак к микрофону были брошены лучшие силы. Немцы, съежившись в подвалах, слышали, как выхоленный баритон с тоской и надрывом просил: «Поцелуй меня, ну, поцелуй же!»
Это было последнее, что слышали в своей бывшей жизни многие немцы. До англичан дошел голос певца. Первая очередь четырехтонных фугасок, нежно поцеловала город. Тогда пустили в ход последнее средство. Репродукторы заревели гимн: «Германия, Германия превыше всего!» Кричали они напрасно: за грохотом взрывов гимна немцы не слыхали.
Но, ах, как им хотелось бы очутиться сейчас и не превыше всего, а на пять, пускай даже на один сантиметр выше английских бомбардировщиков. Увы, немецкая земля была ниже, и бомбы падали на нее.
Старший лейтенант В. Горячих.

(Современная немецкая сказка)

Карл Мюллер был немец. Он жил в немецком городе Свинемюнде и очень хотел быть счастливым. Однажды пришла ему в голову мысль открыть торговлю. Он решил торговать самым ходким товаром. Долго думал он над тем, какой товар в Германии теперь самый ходкий. Добрые люди сказали ему, что это - креп, потому что его носят все, кто в трауре.
Мюллер заказал вывеску: КАРЛ МЮЛЛЕР. КРЕП.
В тот же день явилась полиция и арестовала Мюллера.
- Разве нечем больше торговать, герр Мюллер? Вы же наводите весь Свинемюнде на мрачные мысли! За это вам две недели тюрьмы.
Отсидел Мюллер две недели, поумнел немного и решил переменить торговлю. Он решил торговать кремом. На вывеске появилось: КАРЛ МЮЛЛЕР. КРЕМ.
В тот же день пришла полиция и арестовала Мюллера.
- Разве нечем больше торговать, герр Мюллер? Вы же своей вывеской напоминаете всему Свинемюнде Крым. За это вам два месяца кутузки!
Отсидел Мюллер два месяца, здорово поумнел за это время и решил торговать чем-нибудь веселым, ну хотя бы ромом. На вывеске появилось: КАРЛ МЮЛЛЕР. РОМ.
Тот час у магазина Мюллера собралась большая толпа людей, одетых в гражданское.
- Ну, слава богу! – воскликнул Мюллер, - наконец-то пришли покупатели.
Но только он это сказал, как покупатели навалились на него, связали по рукам и ногам и бросили в бронированный автомобиль. В другую машину снесли весь веселый товар Мюллера.
И предстал Мюллер перед самим господином Гиммлером.
- Слушайте, Мюллер, - сказал ему Гиммлер. – Вы саамы закоренелый преступник во всем Рейхе. Вы вздумали написать на своей вывеске «ром», как раз после того, как мы сдали Рим. Через две с половиной минуты вам отрубят голову.
Сказано – сделано. Ровно через две с половиной минуты незадачливая голова Карла Мюллера свалилась на плаху.
А как же ром? Ром выпили эсэсовцы.
Игорь Кочубей.

Их тысячи, лежащих на снегу,
Терзавших нас так долго и так люто.
Уже мы слышим гордый гром салюта, -
Такой мы нанесли удар врагу,
Что он, засевший в Петергофских гротах,
На дудерговских и других буграх,
В своих траншеях, блиндажах и дзотах. –
Остался там… Но превращенный в прах.
И в гуле наших пушечных раскатов
(Поистине они громам сродни)
Мы увенчали ленинские дни
Еще одной победоносной датой.
Рука его протянута вперед.
И этим жестом, столько раз воспетым,
К заветной цели, к торжеству, к победам
Он, Ленин, призывает свой народ.
Ликует сердце, торжествует разум,
Идут вперед победные полки –
По мановенью ленинской руки
И по веленью сталинских приказов.
Вера Инбер.