Освобождение Смоленска

с 15 1943 г. по 2 1943 г.
Первый шаг к освобождению Белоруссии
— 0 человек проголосовало
Первым делом в выпуске я читаю материалы из следующей рубрики:

Следите ли вы за выходом новых материалов вестника «Календарь Победы»?

А знаете ли вы?

Фронтовые приметы

Любая война своей неопределенностью, непредсказуемостью, угрозой жизни человека активизирует религиозное сознание.

В истории России связь армии с церковью всегда была сильной. Еще при Петре I сложился институт военного и морского духовенства. А Павлом I введено военное ведомство священников, в храмах которого наряду с религиозными реликвиями хранились и знамена частей, оружие и доспехи прославленных военачальников.

После революции на смену военным священникам пришли комиссары и замполиты. Несмотря на политику государственного атеизма и широкомасштабную антирелигиозную кампанию, религиозность в армии не исчезла полностью, а приобрела нетрадиционные формы.

Практически у каждого воина был свой талисман, хранимый им в тайне. Солдаты искренне верили, что он сохраняет им жизнь. Утрата талисмана расценивалась, как свидетельство неминуемой гибели. Ветеран войны М.Г.Абдуллин в своем рассказе о встрече с танкистами перед боем отметил, что один из танкистов-водителей был очень грустным, так как был уверен, что погибнет в этом бою. «Я с первых дней войны в танке, — пояснил танкист, — Пять машин поменял. Конец мне сегодня, и точка… Я потерял свой талисман». И действительно, в том бою танк, умело уклонявшийся от термитных снарядов, на полном ходу вдруг взорвался и загорелся. Спастись танкисту не удалось.

Талисманом мог стать любой предмет. Так, вышеупомянутому ветерану Абдуллину талисманом служил мундштук: «В самые трудные минуты военных испытаний я смотрел на свой талисман — мундштук — и был твердо уверен, что непременно останусь живым».

Самыми суеверными на Войне были летчики. Практически у каждого летчика был свой талисман. У кого-то это был шарфик, зажигалка, кисет или портсигар. Так, например, летчик-штурмовик Н.И.Пургин летал всегда в одной и той же «счастливой» гимнастерке, которая уже вся прогнила и порвалась. А штурман Б.В.Макаров брал с собой на задание скрипку.

Схожими талисманами и амулетами окружали себя и солдаты противника.

Бытовали в солдатской среде и обереги. Считалось, что письмо или фото любимой, которые надо было хранить у сердца, могли отвести пулю. Такая же сила была у звучащего как заклинание стихотворения «Жди меня» Симонова, которое необходимо было носить только у сердца, предварительно переписав от руки.

Постоянно сталкиваясь на Войне со смертью, постепенно снижается восприимчивость ее близости. Но порой были такие случаи, когда даже бывалым бойцам становилось не по себе от событий, не поддающихся объяснению. Закаленным в боях воинам трудно поверить в чертовщину, но на Войне существуют приметы, подтвержденные боевым опытом. Например, если воин вдруг начинал вспоминать свое детство, родителей и различные случаи, произошедшие с ним в малолетстве, то все были совершенно уверены, что в течение ближайших дней он погибнет. По всеобщему убеждению, находившиеся рядом с ним притягивали к себе смерть, и поэтому все старались тихо отойти от бойца, чтобы не попасть в смертельный круг. Сам же рассказчик ничего не замечал, находясь в состоянии некой эйфории, и все вспоминал и вспоминал.

Во время Войны формировался стереотип сознания, определяемый как солдатский фатализм: «Чему быть, того не миновать». Случаи, когда солдаты предчувствовали свою гибель, были широко известны во время Войны. И, хотя некоторые из них можно объяснить синдромом усталости, замедляющим реакцию и притупляющим чувство самосохранения, что повышает вероятность гибели в бою, далеко не все предчувствия объясняются рациональными причинами.

На Войне дурные предчувствия чаще всего сбываются. Поэтому жизнь солдат в силу своей непредсказуемости изобилует приметами, которые связаны с попытками отвести от себя угрозу смерти, обмануть смерть.

Одни приметы передавались из поколения в поколение. Так, например, из царской армии была перенята примета переодеваться перед боем в чистое белье. Основой ее можно считать существовавшую тогда в сознании солдат необходимость предстать перед Богом во всем чистом. Еще была примета не принимать пищу перед тем, как идти в бой. И она вполне себя оправдывает в случае ранения в живот. Также существовала примета прощаться с товарищами перед боем, так как было неизвестно, чем он мог закончиться. Прощаясь, бойцы обменивались адресами, куда необходимо сообщить о случившемся. Нельзя было перед боем материться, показывать на себе место ранения другого, вставать с левой ноги, дарить что-нибудь перед боем, говорить на определенные темы перед операцией, присваивать себе и носить вещи убитого. По наследству же была передана и примета о том, что надо сохранить первый выданный солдату патрон, который можно использовать только по окончании Войны. Считалось, что он оградит своего хозяина от пули.

Другие приметы можно отнести к коллективным привычкам, когда вполне рациональным действиям, выходившим, обычно, за рамки уставов, придавалось мистическое обоснование. Например, у горных стрелков существовало негласное правило носить индивидуальный пакет в металлическом прикладе автомата. Надо отметить, что среди этих традиций существовали и изначально мистические, в основе которых лежат случайные совпадения. Так, можно проследить историю возникновения приметы, согласно которой летчикам нельзя фотографироваться перед боем. Восходит это суеверие к гибели прославленного русского авиатора П.Н.Нестерова, снявшегося на память перед роковым вылетом.

Во время Войны большинство пилотов строго следовали неписаным правилам. Категорически нельзя было фотографироваться, бриться перед вылетом, надевать новую форму, предпочтение отдавалось заношенным гимнастеркам. Многие (даже неверующие) крестились при подлете к линии фронта. Нельзя было пинать колесо самолета, собирать цветы на летном поле, залезать в кабину с левой ноги, махать рукой экипажу при взлете. Первым из самолета должен был выйти командир, и только потом экипаж. В речи летчиков слово «последний» в обязательном порядке заменялось на «крайний». Плохой приметой считалось занять место командира полка в столовой. В некоторых авиаполках не было самолетов с номером 13, вместо него рисовали, например, чайку. Где-то всегда в карман комбинезона клался кусок черного хлеба. Плохой приметой было воспользоваться попуткой, чтобы добраться до аэродрома перед вылетом. По возвращении с задания в обязательном порядке сначала выкуривали самокрутку и только потом шли к командиру с докладом.

Приметы были и у немцев. В некоторых частях плохой приметой, к примеру, был отъезд командира.

Некоторые суеверия носили спонтанный характер, были необычными. В одной из авиачастей для снятия напряженности перед сложным заданием один из пилотов устроил импровизированный концерт. Летчики повеселели, ушли в небо и все вернулись. После этого чуть ли перед каждым заданием стали упрашивать провести концерт, считая, что он приносит удачу.

Впрочем, на Войне всегда встречались и такие, кто принципиально не придерживался никаких негласных правил и делал все наоборот, считая, что уверенному в своих силах человеку не страшны никакие приметы.

Комментарии пользователей
Для добавления комментариев вам необходимо Авторизоваться
Нет аккаунта? Зарегистрируйтесь