Рельсовая война

Говорят, что творческие люди не склонны к военному ремеслу. Однако личность одного из партизанских генералов полностью опровергает это утверждение. Если бы не Война, Петр Вершигора, возможно, был бы известен как режиссер или писатель. Но судьба распорядилась иначе, и сейчас его имя неразрывно связано не столько с искусством, сколько с партизанским движением.

Петр Петрович Вершигора родился в семье сельского учителя. В 12 лет он остался сиротой и пошел в пастухи. Когда подрос, стал работать на мельнице. Чуть появилась возможность — пошел учиться в школу агрономов. Закончить школу помешали болезнь и голод. Пришлось вернуться в родное село. Поработал секретарем сельсовета, заведующим избой-читальней — в то время создавался по селам такой аналог библиотеки и просветительского центра. В избе-читальне можно было не только прочитать книги и последние газеты, но и послушать чтение газет тем, кто не знал грамоты. Одновременно молодой избач начал вести драмкружок, впервые соприкоснувшись с профессией режиссера, и играл в местном оркестре.

Срочную службу Вершигора проходил в музыкальном подразделении, и после этого поступил на режиссерское отделение Одесского музыкально-драматического института. Окончив институт, работал актером и режиссером в разных театрах, потом жизнь свела его с кинематографом. Второе высшее образование Петр Вершигора получил в Московском институте кинематографии. Война застала его в Киеве, где он работал на знаменитой тогда киностудии имени Довженко.

Совершенно штатский человек, Вершигора отказался от привилегии, дававшей ему возможность не идти на фронт, и в конце июля 1941 года уже был интендантом на передовой. Учиться азам воинского искусства пришлось на практике. После месяца непрерывных оборонительных боев рота потеряла много бойцов.

В этом эпизоде отразилась характерная черта Вершигоры — из всего случившегося извлекать уроки, и применять полученные знания на практике. Именно эта черта выковала из штатского режиссера талантливого военного командира.

После первого ранения Петр Вершигора вернулся в армию в качестве фронтового фотокорреспондента. Тут ему помогли режиссерские и кинематографические знания. Он многое увидел и узнал о военных действиях, впервые встретился с разведчиками, услышал о делах партизан. Однако фотокорреспондентом Вершигора проработал недолго.

Неудивительно, что как только представилась такая возможность, Петр Вершигора отправился в немецкий тыл — вместе с радисткой был сброшен с парашютом на партизанскую землю Брянщины. За все время пребывания в составе партизанской дивизии он не расставался со своим фотоаппаратом ФЭД (Феликс Эдмундович Дзержинский). Эту привычку Вершигора приобрел еще будучи военкором. Многие его снимки впоследствии стали уникальным свидетельством партизанского быта, запечатлели таких известных командиров народного движения как Ковпак и Руднев.

Партизанскую науку приходилось постигать на практике. Правда, тогда Петр уже был знаком не только со стихами, но и с мемуарной прозой своего любимого героя — Дениса Давыдова, в которой партизан отечественной войны 1812 года описывал приемы и хитрости войны в тылу врага.

Партизанский отряд, в который влился Петр Вершигора, нападал на транспорты, минировал железнодорожные пути, устраивал засады. Одна из таких операций особенно запомнилась режиссеру-интенданту. Ее долго и тщательно готовили: дождались, когда на узловой станции Брянск-II скопятся четыре немецких состава с боеприпасами и техникой, после чего взорвали пути до и после узла. Затем отправили радиограмму на большую землю, с просьбой прислать авиацию для бомбежки запертых составов. Ждали советских самолетов, но они все медлили. Немцы уже заканчивали ремонт путей. И тогда Петр Вершигора продиктовал очередную радиограмму, в которой высказал в резкой форме свое отношение к нерешительным действиям Командования. В мемуарах, разумеется, они опубликованы не были, но об их энергичности можно судить по тому, что через три часа бомбовый авиационный удар смел составы вместе со станцией. На четвертый день пришел выговор от начальства за грубость с вышестоящими, а через пять дней — поздравительная телеграмма, подписанная самим Рокоссовским. Петра Петровича Вершигору поздравляли с орденом Красного Знамени «за настойчивость и упорство в достижении цели».

Так Петр Вершигора получил свою первую воинскую награду. А впереди еще была вся богатая испытаниями партизанская жизнь, дальние рейды — сначала легендарный рейд под командой Ковпака, потом уже под командой самого Вершигоры — в Польшу и на Неман, присвоение очередных званий — до генерал-майора, медали и ордена, звание Героя Советского Союза. 

О деятельности Вершигоры никто не скажет лучше, чем его книги. Сразу после Войны вышла первая — «Люди с чистой совестью». С занимательностью и простотой мастера он описывает первые дни Войны, его службу фронтовым фотокорреспондентом, партизанские будни. В 1950 году вышла следующая книга — «Карпатский рейд», в 1959 — «Рейд на Вислу и Сану», в 1961 году — обобщенный опыт партизанской борьбы — «Военное творчество народных масс».

Несмотря на то, что ему приходилось переписывать свои сочинения «согласно линии партии», в них чувствуется дыхание правды, документальность факта и занимательность деталей — то же, что отличает и его фотографии.

Трудно представить себе, что командир большого партизанского соединения соединял ответственность сложного командования партизанским соединением с документальными записками и художественным фотографированием. Тем не менее, архив Вершигоры — один из основных фотоисточников  партизанского движения. Художественные портреты, в которых видна рука мастера, бытовые сцены из жизни — наглядная летопись украинских и белорусских партизан.