Освобождение станицы Крымской

с 28 1943 г. по 5 1943 г.
Обезврежено более 5000 вражеских мин
— 1 человек проголосовал
Первым делом в выпуске я читаю материалы из следующей рубрики:

Следите ли вы за выходом новых материалов вестника «Календарь Победы»?

Анекдоты и карикатуры

Внушение по-фашистски

В Германии идет усиленная борьба с пессимистами.

Один из широко практикуемых фашистами методов поднятия настроения немецкого населения.

Арийская военная наука в действии

Для того, чтобы облегчить будущим историкам и военным специалистам их похвальный труд по изучению тактических приемов ведения войны гитлеровцами, мы решили опубликовать ниже приводимые иллюстрации к уставу германской пехоты. Пусть читатели сами оценят по достоинству все своеобразие и всю новизну этих приемов.

1. Самоокапывание

Опыт войны на восточном фронте ввел в обиход германской армии ряд новых приемов. Вот, как показал этот опыт, особенно широко применяемая фашистскими солдатами форма самоокапывания. Своеобразие ее заключается в том, что применяется она не перед боем, а после него. Это единственное мероприятие германской армии, охотно поддерживаемое нашим командованием, нашими артиллеристами, пулеметчиками и снайперами.

2. Поддержка огнем

Устав германской армии предписывает германским солдатам поддерживать огнем белофинских солдат. Этот параграф устава, свидетельствующий о прочности уз, связывающих Германию с ее союзниками, с воодушевлением применяется гитлеровцами. Как показано на нашем рисунке, поддержка огнем носит весьма практический характер и на финских солдат действует безотказно. Поддерживать надо вовремя, — утверждают фашистские военные теоретики. Поддержишь слишком рано – некому идти в атаку, поддержишь слишком поздно — некого будет поддерживать.

3. Ночной поиск

Ночной поиск, утверждает устав германской армии, следует осуществлять как перед сном, так и после него, проявляя при этом стойкость, находчивость и добиваясь наибольшего эффекта внезапности. Следует при этом отметить любопытное обстоятельство – вопрос о ночном поиске особенно подробно трактуется не столько боевым уставом германской армии, сколько специально изданным наставлением по санитарии и гигиене германского солдата.

4. Короткая перебежка

Вопрос о коротких перебежках широко обсуждается германскими военными специалистами. Разногласия среди них вызывает такая немаловажная подробность – следует ли перебегать, ступая на пятки, или предпочтительнее перебежки осуществлять на цыпочках. Однако, германские солдаты откровенно пренебрегают теорией и предпочитают ей практику. Перебежавшие на сторону Красной Армии солдаты прямо заявляют, что перебегать следует любым способом, лишь бы перебежать и этим единственным путем сохранить свою шкуру.

***
Весна не оставила равнодушными сердца советских людей даже в тяжелые годы войны, а военные действия на Кубани вдохновили поэтов на замечательные лирические произведения.

Ондра Лысогорский

Навстречу маю

В окно мое луна глядит из тучи.
Пестреет карта мира на стене.
В тиши я слышу голос вод певучий,
Земля о чем-то смутно шепчет мне.

Не разноцветных перьев попугая,
Не побрякушек детских пестрота –
Нет, предо мной игра цветов другая,
И вечная в них дышит красота.

Германия, в карающем потопе
Твоим мечтам погибнуть суждено!
Вот Африка приблизилась к Европе
И смотрит в сицилийское окно.

Но палачу не избежать кинжала!
В твой бок стальной вонзился русский клин.
Америка тебя дугою сжала,
Преодолев простор морских пучин.

Ты превзошла всю грязь и преступленья,
Какие мир изведал с первых дней.
Гнойник созрел! Не будет исцеленья
Разящий нож подействует верней!

Я слышу, бьются стяги Первомая
О башни, о деревья, о дома.
Яснеет Кремль, в тумане вырастая,
Но над Москвой еще ночная тьма.

О, как создать столетья эпопею?
Довольно ль силы в сердце я таю?
Всей жаждой мести, ненавистью всею
Наполню ль песню грозную мою?

Россия вся душе отсюда зрима,
Вот предо мной пожарищ дымный ряд.
Вот пепел черный золотого Крыма,
Разрушенный, но гордый Сталинград.

А там Европа в рубище позора.
Париж, Париж, как скорбно ты поник!
Терзает Прагу бешеная свора,
Во тьме звенит Варшавы скорбный крик.

Всех матерей хочу я слышать стоны,
Узнать всю боль сожженных деревень,
Впитать весь гнев России непреклонный,
Чтоб, как пчелиный улей в знойный день,

Звенели в сердце голоса вселенной,
Рождая песнь, как дерево – листву.
Во имя дружбы и любви священной
Я к ненависти яростной зову!

И что впитал я из огня и крови, -
Позор Европы, скорбь ее обид,
Пусть жаждой мести вспыхнет в каждом слове,
Падет в сердца, как искра в динамит.

Для всех – земля и небеса и вода,
Для всех – сиянье радости земной,
Для всех – дары ласкающей природы,
Мы слиты все в мелодии одной.

В тиши я слышу голос вод певучий,
Земля о чем-то смутно шепчет мне.
Пестреет карта. Уплывают тучи.
И солнце мая блещет в вышине.

Перевел с ляшского
В. Левик

Тамань

Когда в кавказском кавполку я вижу казака
На белоногом скакуне гнедого косяка,
В черкеске с красною душой и в каске набекрень
Который хату до сих пор еще зовет «Курень», -
Меня не надо просвещать.  Его окликну я:
- Здорово, конный человек, таманская земля!

От Крымской от станицы до Чушки до косы
Я обошел твои, Тамань, усатые овсы,
Я знаю плавней боевых кровавое гнильцо,
Я хату каждую твою могу узнать в лицо.

Бывало с фронта привезешь от казака письмо –
Тебя усадят на тахту под саблею с тесьмой,
И небольшой крестьянский зал в обоях из газет
Портретами фельдфебелей начнет на вас глазеть.
Три самовара закипят, три лампы зажужжат,
Три девушки наперебой вам голову вскружат
Покуда мать не закричит и, взяв турецкий таз,
Как золотистого коня, не выкупает вас.

Тамань мая, Тамань моя, форпост моей страны!
Я полюбил в тебе уклад батальной старины,
Я полюбил твой ветерок военно-полевой,
Твои железные ручьи и гордый говор твой.
Кавалерийская земля! Тебя не смять никак!
Что есть на свете ближе слов: «свобода» и «казак»?
Чужое знамя над тобой, чужая речь в дому,
Но знает враг, что никогда не сдашься ты ему.

Ветхозаветные дiдки с зеленой бородой,
Идя заложниками в тыл степенной чередой,
Наказывают передать джигитам молодым,
Чтоб мол без дум о стариках громили немцев в дым.
Дивчата статные твои в пальто из полотна
Встречают ночью партизан за клуней у плетня,
Где и луна, и соловьи, и дикий виноград…
Но говорят не о любви – о мести говорят.

Тамань моя! Тамань моя! Весенней  кутерьмой
Не рвется гусь с такой тоской издалека домой,
С какою тянутся к тебе через огонь и сны
Твои станичные полки, кубанские сыны.
Тамань, Тамань! От их лица тебе я говорю:
Не быть владыкою твоим фашистскому зверью!

Мы отстоим тебя, Тамань, за то, что ты века
Стояла грудью боевой у русского древка;
За то, что где бы ни дралось, развеяв чубовье,
Всегда мечтает о тебе казачество твое;
За этот дом, за этот сад, за море во дворе,
За этот парус вдалеке, за чаек в ноябре,
За смех казачек молодых, за эти песни их,
За то, что Лермонтов бродил на берегах твоих.

Илья Сельвинский
Северо-Кавказский фронт

Комментарии пользователей
Для добавления комментариев вам необходимо Авторизоваться
Нет аккаунта? Зарегистрируйтесь