Мой папа — Штабнов Серафим Петрович родился 7 июня 1904 года в городе Арзамасе Горьковской области. В подростковом возрасте остался без семьи, несколько лет батрачил, потом на товарных поездах переезжал с одной железнодорожной станции на другую в надежде найти подработку, а ночью заночевать в одном из вагонов, спасаясь от дождя и холода. Однажды, в промозглую осеннюю погоду работники Горьковской железной дороги нашли в кабине паровоза, около топки, в угле спящего невысокого и худенького парнишку. Им оказался мой папа. Машинист и его напарник пожалели бездомного парнишку и взяли к себе. И было это в далеком 1938 году. Так началась трудовая деятельность кочегара Серафима Петровича. Через несколько лет папа выучился на помощника машиниста паровоза, а потом овладел профессией машиниста и к началу Великой Отечественной Войны водил товарные поезда на Горьковской железной дороге. К этому времени папа был женат и вся наша семья в те годы жила в городе Ковылкино Мордовской АССР. Меня еще на свете не было, а мои две старшие сестренки были совсем маленькие. Первой — Люсе исполнилось 2 года к началу ВОВ, второй — Зине — 2 месяца.
В 1941 году Серафиму Петровичу исполнилось 38 лет, но на фронт его не забрали, так как у него была бронь. Однако папа все равно оказался причастным к начавшейся войне, так как он водил в основном товарные поезда с военным грузом. Эти составы, как правило, были длинные и в основном состояли из платформ, на которых стояли танки, пушки и другая военная техника. Как рассказывала наша мама — Мария Федоровна, дома папа почти не бывал. Но иногда заезжал, чтобы завести нам продукты.
В 1944 г. на станции Рузаевка папа принял состав, перегруженный платформами с военным грузом. Поезд направлялся в Горький и на одном из перегонов состав растянулся, замедлил ход, потому что обнаружилась поломка в котле. В результате чего, состав пришел на станцию назначения с опозданием. И уже к поезду приехали люди из НКВД, и моего папу как машиниста, и его помощника сразу забрали, ничего не объясняя. Когда арестованных привели в НКВД, им сказали, что они нарушили Закон Военного Времени, и растянули состав с военной техникой, поэтому папе грозила тюрьма или штрафной батальон. Все объяснения в отделении НКВД Серафима Петровича о том, что у него дома осталась семья с двумя детьми, которых некому кормить, не подействовали на представителей власти, и двух арестованных отправили в теплушки, идущие на фронт. Оказалось, что их везут с бывшими заключенными в штрафной батальон.
В это время наша мама стала волноваться за пропавшего отца, ей никто не мог сказать, где он и что с ним произошло. Только через месяц после случившегося, папа прислал домой письмо. Из него наша семья узнала, что он находится в штафбате.
Замечу, что папу в штрафной батальон отправили за год или чуть больше до окончания войны, поэтому линия фронта находилась уже в Европе. К сожалению, точной даты я уже не помню, потому что папа рассказывал нам об этом очень давно. И так, папа в штрафбате выполнял задания связиста все задания — проявил себя как бесстрашный солдат и быстро налаживал связь между полками, дивизиями, поэтому командир приметил Серафима Петровича как бесстрашного солдата, и назначил связистом. Связистом он дошел и освобождал Чехословакию, где папу перевили из штрафбата в пехотный полк как профессионального связиста по рекомендации бывшего командира. Однако папа прослужил в этом полку не долго, при очередном задании — налаживании связи между полками, от разрыва бомбы его сильно контузило, из ушей потекла кровь, и он долго пролежал без сознания. Однако, свои же солдаты, по чистой случайности, нашли папу, отправили в госпиталь. Это случилось к началу 1945 г. Месяц Серафим Петрович пролежал в госпитале Праге, а потом его отправили на родину в Ковылкино.
Из госпиталя домой папа приехал полубольной, потому что у него постоянно болела голова, и часто поднималось высокое давление, но он все это скрыл от мамы, и опять устроился машинистом все на ту же Горьковскую железную дорогу, где водил товарные составы с военным грузом.
С войны папа вернулся не только с наградами, но и с глубокой раной в душе. В День Победы папа всегда плакал. Он считал, что родился в рубашке, так как вышел живым из такой страшной военной мясорубки. Со слезами на глаза рассказывал, что ему повезло с командирами в тех полках, где он воевал, потому что они оказались человечными по отношению к ним — обычным солдатам.
Я — его третья дочь — Валентина появилась на свет в декабре 1946 года. К этому времени папу как хорошего машиниста паровоза перевели на работу в Уфу. Вся наша семья — трое детей (я, Люся и Зина) и мама с папой переехали в Демский район города Уфы. Папа устроился работать в депо станции Дема на Куйбышевскую железную дорогу. Нам дали комнату в коммунальной квартире, где жили еще три семьи. Двухэтажный дом был с печным отоплением, поэтому около него стояли сараи, где мы держали уголь и дрова, но родители завели и свое хозяйство, потому что нужно было кормить большую семью, в которой к этому времени появился четвертый ребенок — наш брат Шура. Через полтора года родилась сестра Нина, а через год — брат Вова.
Наша мама все это время, то есть со дня переезда в Уфу, работала мастером на фабрике головных уборов. В обед мама приходила домой и кормила всех нас. В то время игрушек у нас почти не было, кроме тряпичных кукол, но нам они быстро надоедали, поэтому мама давала поиграть папиными наградами, которые она доставала из коробочки. По наказу мамы старшие дети в нашей семье смотрели за младшими, а она опять убегала на работу. Квартира была коммунальная, к нам заходили соседские дети, и ребята с нашего двора. Всех их интересовала коробочка с медалями, всем хотелось их потрогать, поиграть. Нам даже предлагали и уговаривали поменять награды папы на сладости. Однажды мы так и сделали, потому что в доме сладости были редкостью, а нам детям послевоенных лет очень хотелось сладкого. И одну медаль мы поменяли на большой кусок сахара. Вечером, когда мама пришла с работы и заметила пропавшую награду папы, она нас отругала, забрала нашу заветную коробочку, которую потом нам никогда не давала. Со временем коробочка с наградами таинственным образом исчезла. Куда, как, почему — я не знаю, но очень сожалею. Сейчас бы их можно было показать двум моим внукам — правнукам моего папы — Алексею и Максиму.
Однако, я немного отвлеклась от своего рассказа, хотя он еще не окончен. В 1969 — 1970 гг. мой папа, будучи на пенсии, гонял холодные паровозы в отведенные места, необходимые на случай войны, по состоянию здоровья он больше не работал.
В 1975 году к 30-летие со Дня Победы в ВОВ папу как ветерана пригласили на праздник и подарили наручные часы, которыми он дорожил всю оставшуюся жизнь, потому что они оказались символом его реабилитации после несправедливого наказания — служения в штрафбате. Часы папа носил, не снимая, всю оставшуюся жизнь. Меньше года он прожил после празднования 30 лет со Дня Победы, сказалась и его контузия. Первого марта 1976 года моего папы не стало, похоронили его на Демском кладбище в городе Уфе.
