Старинный русский городок Старая Русса. Для Гитлера — это важный стратегический узел, открывающий пусть на Ленинград, а затем и на Москву. Сюда стянуты все основные силы фашистов. 5 июля 1941 года на город падают первые фашистские бомбы, и с этого дня налеты не прекращаются. Тогда же 5 июля 1941 года мой дед, Мегдятов Садек Мавлиханович, уроженец деревни Урга Буторминского района Горьковской (ныне Нижегородской) области, татарин, был призван в Красную Армию Москворецким РВК города Москвы и направлен в район Старой Руссы.
До войны дед работал шофером в «Мосгортрансе», был преподавателем школ и курсов по подготовке шоферов, в финскую кампанию воевал в отдельном автотранспортном батальоне. С 7 июля 1941 года мой дед, старший сержант, будучи шофером 260 санитарного батальона 61 эвакоприемника головного отделения эвакопункта Северо-Западного фронта, вывозит с передовой линии тяжелораненых бойцов и командиров. Он вывозит раненых по бездорожью, лавируя между воронками, образованными тяжелыми артиллерийскими снарядами. Район обстреливается из минометов, с воздуха сыпятся фугасные и зажигательные бомбы, с каждым днем сила огня нарастает.
Силы врага существенно превосходят и наши части несут большие потери. 27 июля 1941 года при погрузке раненых машина моего деда загорается от огня противника. Мой дед отважно тушит огонь с помощью брезента и песка. Он продолжает эвакуацию раненых, но в это время сам получает тяжелое слепое осколочное ранение. Дед контужен, осколки мины попали ему в шею с повреждением шейных позвонков и левого плечевого сустава. И вот уже другой боец, его товарищ, вывозит моего деда и других раненых на спасенной перед этим от огня машине.
Впереди еще будет долгая-долгая война за Старую Руссу: 29 июля ее накроет сплошным огнем, наши войска будут отступать, 9 августа немцы войдут в город, будут идти кровопролитные уличные бои, 21 августа 1941 года последние защитники оставят город, до 18 февраля 1944 года город будет оккупирован немцами. В течение 30 месяцев за город будут идти ожесточеннейшие, кровопролитнейшие бои, практически стершие его с лица земли.
Мой дед был демобилизован из армии в марте 1942 по ранению. Я горжусь своим дедом. Вот его медали: «За боевые заслуги», «За победу над Германией в Великой Отечественной Войне 1941-1945».
Мой дед, начав свой рабочий путь в 17 лет рабочим московского «Дорхимзавода», был Ударником труда и председателем цехкома, вносил рационализаторские предложения. Это он в 30-х годах вместе с другими рабочими города выходил на коммунистические субботники по закладке первых станций московского метро, станции «Арбатская» Филевской линии. Это мой дед смог выходить мою новорожденную маму, которая родилась весом 4 фунта (полтора кило), поместив ее в доху (шубу) и выкармливая из пипетки, когда еще не было современных кувезов. Это он дал достойную жизнь своей семье и образование своим детям, продолжая работать до последнего дня, будучи инвалидом войны второй группы. Мне было три года, когда его не стало. Что я помню о нем?
Звонок в дверь. Дедушка пришел с работы: «Смотри, что я принес тебе». Он протягивает мне плитку шоколада. Красивая яркая обертка. Мне нравится рассматривать картинки. Дедушка приносит мне шоколадки каждый день: большие в бумажной обертке или маленькие в алюминиевой. Да, именно, — каждый день приносит. Но, однажды все зеркала оказались занавешены белыми простынями. Больше своего дедушку я не видела.
«Нет у меня других богов, кроме Бабая и Аби», — сказал древний скифский царь. «Бабай» — по-татарски «дедушка», «Аби» — по-татарски «бабушка». Бесконечное людское море движется по Тверской к Красной Площади с фотографиями своих предков-защитников, прижав их к самому сердцу или высоко подняв над головами.
Мой дед, Мегдятов Садек Мавлиханович (1911-1969), похоронен в семейной могиле на Даниловском мусульманском кладбище города Москвы.
