Это сочинение написала в 1974 г. ученица 10б класса Деменева Татьяна о своем отце, моем дедушке Деменеве Павле Ильиче (1917-2002).
Недалеко от Зюкайки на правом берегу Лысьвы расположена маленькая незаметная деревушка Сивково. Отсюда в сорок первом на защиту Родины ушло более трех десятков жителей. Среди них был и мой отец. За его плечами небольшой, но очень яркий боевой путь.
Казань — Верещагино — Западный фронт. Такие перемены произошли в жизни отца в первые дни войны. Всего через несколько дней он впервые на себе перенес все тяжести войны. Это было I-ое сражение за Киевом под Белой церквой. Вначале боев враг оказывал яростное сопротивление, а потом, подтянув свежие резервы, предпринимал множество усиленных контратак. Но бойцы Красной Армии отражали сильнейшие натиски врага. Гитлеровцы часто предпринимали и психические атаки, поддержанные сильнейшим натиском танков, артиллерии и самолетов. Но однажды красногвардейцы не смогли сдержать бешеного натиска противника. Фронт оказался прорванным. Армия, командир батальона Балабенко. Все смешалось в голове.
Да, они отступали от Крещатников и дальше. Населенные пункты они оставили ненадолго. Всего спустя немногим более суток под покровом ночи Армия начала свое наступление и вышла к Днепру.
Ранним утром началось форсирование Днепра. Фашисты вели бой не только с суши, но и с воздуха. Вокруг все гремело, земля дрожала от взрывов, река вздыбилась от рвавшихся снарядов, мин, бомб. Огня гитлеровцы не жалели. Кровь раненых и убитых обагряла воды Днепра, но отступать и промедлить «было смерти подобно». Они 6 раз форсировали Днепр и, наконец, после продолжительных боёв закрепились в Дарнице. Немецкие самолеты не прекращали ни на минуту воздушных атак. Численность 318 Армии резко пала.
Через сутки наступило затишье. Но все понимали, что это ненадолго. И вот уже горит и Смоленская земля и по смоленской земле идут танки немцев. Это началось самое большое и упорное сражение первых месяцев войны — Смоленское сражение. Отец оказался под Смоленском, т.к. их 318 Армию перебросили на защиту города, но ненадолго. Как только после кровопролитных боёв немцы заняли Смоленск, отца и его товарищей отправляют в Горький на переформировку, а затем на защиту Москвы, где папу перевели в моторазведбатальон.
«Я часто со своими однополчанами ходил в тыл врага, — вспоминает он. — Помню, в декабре месяце мы шли из разведки, и при сорокаградусном морозе пришлось нам переходить реку Москву. Враг заметил нас и открыл огонь. Но и в этот раз задание выполнили. Мы узнали планы врага, а это самое главное. На другой день успешно прошел бой. Под прикрытием ночной темноты нам удалось продвинуться вперед, но ненадолго. Когда противник перешел в контратаку, отбиваться оказалось нечем: не было боеприпасов. Пришлось отойти на исходные позиции».
После этого сражения его родители получили похоронку. Но это ошибка. Мой отец был тяжело ранен и его друг тоже. У одного ноги, у другого голова. И вот при помощи глаз отца и ног Василия Елохова они добрались до своей армии. В эту минуту им хотелось обнять друг друга и сказать: «Спасибо, дружище...» Но такой минуты у них не было. Сразу госпиталь, затем фронт — Смоленская область. Проходя по Смоленщине, Орловщине и Курской земле, он видел страшные пребывания гитлеровских головорезов. После освобождения Орла, отец снова попадает в госпиталь. Об этом последнем бое он вспоминает так: «Армия наступала. У всех было желание перебить как можно скорее фашистов. Сердце было переполнено ненавистью к ним. Все свои силы мы отдали защите Родины. Да, мы наступали. И вдруг, рядом со мной взрыв. Меня завалило в воронке землей, только лишь один сапог торчал. В этот день я не вернулся в батальон и меня уже второй раз зачислили в список без вести пропавших...»
Отца два раза вычеркивали из списка живых, но он жил и сейчас живет в Сивково. В 44 году после тяжелого ранения был демобилизован домой. Вначале он находился на группе, но (как только смог работать) поступил трактористом, затем токарем в Зюкайский авторемзавод, а сейчас трудиться в совхозе-техникуме «Уралец».
Да, я вела разговор с фронтовиком, с человеком, кто не щадил жизни, шагая в атаку, кто превыше всего ставил свободу и счастье народа.
И сейчас, после разговора, моё сердце наполнилось особым чувством. Сейчас я не могу поверить, что прожив 17 лет рядом с родным отцом, не знала ничего о его боевом пути, и то, что так трудно забыть то страшное грозовое время, если раны и контузии прошлых лет (а их у него много: 22 раны и 4 контузии) и в мирное время не дают забыть о суровых годах войны.
