Операция Багратион. Часть III. Освобождение Вильнюса

Глядя на эту фотографию не скажешь, что перед нами два фронтовика. Тем не менее, это так. На фото великий Юрий Никулин и его бессменный партнер — коверный клоун Михаил Иванович Шуйдин.

Михаил Иванович был харизматичен и талантлив во всем, за что бы ни брался. Человеком он был безмерно добрым и скромным, и, быть может, поэтому незаслуженно забыт.

Способность и желание нести людям радость Михаил обнаружил в себе рано. Еще мальчишкой он занимался в драматическом кружке, участвовал в постановке пьес, читал перед зрителями произведения классиков. Его довоенная жизнь была насыщена и многогранна. Придя однажды в цирк, Михаил оказался на настоящем празднике жизни. Атмосфера манежа пленила его, особенно невероятным ему показался акробатический номер на турнике. Упорный паренек начал усердно тренироваться. Идея настолько захватила его, что вскоре невысокого худого Шуйдина было не узнать. Ловкий и сильный, он стал выступать перед зрителями не только с художественными, но и с акробатическими номерами.

Однако увлечения увлечениями, а обучиться специальности было нужно. После семилетки Миша Шуйдин закончил училище и получил квалификацию слесаря-лекальщика. Смышленая голова и проворные руки и на этом поприще превратили парня в замечательного мастера, способного самостоятельно создавать самые сложные детали и механизмы. Накануне Войны Михаил все-таки осуществил свою мечту и поступил на акробатическое отделение Московского циркового училища.

Война круто поменяла планы миллионов советских людей. Суровая реальность заставила отодвинуть мечты до мирных времен. Фронту нужны были золотые руки мастеров, способных работать на оборону. Но «бронь» Михаила не устраивала, он рвался на фронт. Без малого год обивал он пороги военкомата и добился своего. Небольшого роста, физически крепкий и имеющий рабочую специальность Михаил был идеальным танкистом, а потому был направлен на обучение в Горьковское танковое училище.

Весной 1943 года состоялся ускоренный военный выпуск молодых танкистов. Год обучения прошел быстро, открыв в Михаиле новые таланты: со сложной техникой он был на «ты». Все это время он не забывал и о своих увлечениях, частенько радуя товарищей своими выступлениями. Хорошие показатели в учебе позволили молодому лейтенанту сразу попасть в прославленную танковую часть. 11 апреля лейтенант Шуйдин прибыл в 35-ю гвардейскую танковую бригаду, навсегда связав с ней свою военную судьбу. В то время бригадой командовал полковник Ази Агадович Асланов — человек выдающейся отваги и решительности.

Война круто поменяла планы миллионов советских людей. Суровая реальность заставила отодвинуть мечты до мирных времен. Фронту нужны были золотые руки мастеров, способных работать на оборону. Но «бронь» Михаила не устраивала, он рвался на фронт. Без малого год обивал он пороги военкомата и добился своего. Небольшого роста, физически крепкий и имеющий рабочую специальность Михаил был идеальным танкистом, а потому был направлен на обучение в Горьковское танковое училище.

Бывалым танкистам бригады, прославившейся в боях под Сталинградом, сразу пришлись по душе рассказы и сценки молодого лейтенанта. Когда же выяснилось, что Михаил не только замечательный артист, но и знающий танкист, комбриг посадил его на новенький «Т-34». Экипажу Шуйдина поручались самые ответственные задания, часто его танк шел во главе разведки, впереди всей бригады. Артистическая натура лейтенанта Шуйдина сказывалась во всем: в смелости и неординарности принимаемых им решений, в способности импровизировать в сложных боевых ситуациях, в умении взять инициативу на себя и поддержать товарищей в трудную минуту. Эти качества, помноженные на военные и технические знания, замечательную физическую подготовку и личную отвагу и мужество, сразу выделили его из многих. Свою первую награду — орден «Красной Звезды» Михаил Шуйдин получил в сентябре 1943 года за отличие в боях на Курской дуге.

После окончания операции изрядно поредевшая 35-я танковая бригада из состава 3-го гвардейского механизированного корпуса была выведена из боев для пополнения. Весной 1944 года на вооружение в корпус поступила иностранная лендлизовская техника. 2-й батальон 35-й бригады, в котором воевал гвардии лейтенант Шуйдин, пересел на американские «Шерманы». Михаил, как всегда, быстро освоил это чудо военной техники.

В июне 1944 года 35-я танковая бригада Асланова стала авангардом наступления 3-го Белорусского фронта в ходе операции «Багратион». В день начала операции Михаилу Шуйдину было присвоено звание гвардии старшего лейтенанта.

С боями танки преодолевали километр за километром, освобождая города и села Белоруссии и приближаясь к границе с Литвой. Бои за Вильнюс начались на дальних подступах к нему. 2 июля танки бригады замерли на берегу реки Вилия. Горючее было на исходе, части снабжения безнадежно отстали, не поспевая за высокими темпами наступления. Топливо предполагалось доставить самолетами. Тем не менее, выполнить боевой приказ — форсировать Вилию, отвоевать плацдарм и освободить город Сморгонь — нужно было не мешкая. Каждая минута промедления давала гитлеровцам время для перегруппировки сил. Здесь-то и проявились лучшие качества генерал-майора Асланова.

План действий, составленный им, был дерзким и смелым. Все оставшееся топливо слили в три машины, две из которых — танки старшего лейтенанта Михаила Шуйдина и младшего лейтенанта Дмитрия Данилова, третья — «виллис» комбрига. Этот небольшой отряд устремился на выполнение задачи, впереди — «шерман» Шуйдина. Ни мелкие речушки на пути следования, ни труднопроходимая местность, ни опасность столкнуться с разрозненными группами гитлеровцев, блуждающими по окрестным дорогам, не смогли помешать импровизированному отряду добраться до берега Вилии. Перебраться через нее танкам помогли местные партизаны, пометившие брод еле приметными вешками.

Путь через реку был труден и извилист, он стал настоящим испытанием для водителей элитной американской техники. Гвардии старшина Петр Коновалов виртуозно провел машину Шуйдина через водную преграду. «Шерман» Данилова тоже справился с препятствием. Замаскировавшись в воронках от взрывов, танки взяли под контроль ведущую на Сморгонь дорогу. Комбриг, пообещав подкрепление из пехоты и противотанковое ружье, вернулся к бригаде. Почти сутки провели танки в засаде на западном берегу Вилии, прежде чем были обнаружены неприятелем. А когда враг пошел в атаку, на плацдарм уже перебралось обещанное подкрепление. Несмотря на это, силы были не равны. Против смельчаков выдвинулось 14 гитлеровских машин. Дерзость защитников плацдарма вселила неуверенность в действия противника. Несколько его атак были успешно отбиты, на поле боя остались вражеский танк и самоходная артиллерийская установка, гитлеровцы притаились, но не ушли.

Вечером 3 июля состоялось первое выступление Михаила Шуйдина перед иностранными слушателями. В преддверии ночи, когда неприятель начал готовиться к новой атаке, Михаил, воспользовавшись безотказной мощной радиостанцией на борту «шермана», начал читать в эфире рассказы Зощенко. А делать он это умел замечательно! Его слышали в танке Данилова, его слышали в танках бригады на другом берегу, его слышали и гитлеровцы, перехватывавшие разговоры советских танкистов. Дружный, искренний и неудержимый хохот русских танкистов был наградой и автору, и исполнителю. Доподлинно неизвестно, насколько понравилось это выступление незваным иностранцам, но эффект от него был правильный — враг, опасаясь ловушки, ретировался.

Вскоре танковая часть полностью переправилась через реку и, воспользовавшись замешательством в рядах противника, сломила его сопротивление и овладела городом Сморгонь. Путь на Вильнюс был открыт.

Первым на восточную окраину города ворвался взвод танков старшего лейтенанта Шуйдина, задачей которого была разведка огневых точек противника, противотанковых препятствий и баррикад. Старый город был крайне неудобен и опасен для наших танков. Место для маневра практически отсутствовало, горбатые машины продвигались по улицам, как в узком ущелье, где за каждым углом, в каждом окне, за каждой дверью их поджидала опасность. Тем не менее, танкистам Шуйдина удалось нанести урон противнику и, выполнив задание, вернуться из разведки. Вскоре началась вражеская контратака.

В бою за Вильнюс танкисты 35-й бригады Асланова полагались на ценные сведения, полученные от разведчиков Шуйдина. Его отвага и тактическая грамотность при ведении разведки позволяли добывать достоверную информацию, необходимую для успешных боевых действий бригады.

За заслуги при освобождении столицы Литвы 23 июля 35-я танковая бригада получила орден «Красного Знамени», а командиру бригады объявлена благодарность и вручен орден Суворова 2-й степени.

15 июля, после освобождения Вильнюса, 3-й гвардейский корпус был передан 1-му Прибалтийскому фронту, в составе которого путь 35-й танковой бригады лежал на Шауляй, где гвардейцы снова оказались на высоте.

За активные действия танкистов Асланова при освобождении города Шауляй (Шавли) 27 июля бригаде было присвоено наименование «Шавлинской».

Вместе с 1-м Прибалтийским фронтом 35-я танковая бригада участвовала и в сражении под Жагаре. В этой местности неприятель сконцентрировал огромное количество бронированной техники. 18 августа старший лейтенант Шуйдин и вверенная ему танковая группа должны были задержать неприятеля на дороге, ведущей к Жагаре. Понимая сильные и слабые стороны своих танков, старший лейтенант решил замаскировать их по обочинам дороги, выбирая места, в которых противник оказывался в наименее выгодных условиях. Когда немецкая бронированная армада двинулась на Жагаре, танкисты дали ей достойный отпор. Контратаки неприятеля следовали непрерывно, за 26 часов боя танкисты Шуйдина отразили семь контратак. Трое суток отстаивали свои позиции отважные танкисты, а когда 21 августа положение стало критическим, Шуйдин повел свои танки в атаку. Стремительным броском преодолели «Шерманы» расстояние, отделявшее их от врага, подбили две самоходные установки, и неприятель отступил.

Однако в бою вражеский снаряд пробил броню танка Шуйдина. Командир, объятый пламенем, сумел выбраться из горящей машины. Только сила воли и неимоверное желание жить помогли обожженному и ослепшему танкисту добраться до полевого медсанбата. Состояние его было настолько тяжелым, что врачи не верили, что ему удастся выжить. Комбриг Асланов, узнав об этой беде, приказал срочно переправить Шуйдина в госпиталь.

Усилия врачей помогли отважному танкисту выжить, но ранение было настолько тяжелым, что говорить о полном восстановлении не приходилось. Через некоторое время зрение частично вернулось, а упорный труд сквозь боль и преодоление заставили подчиниться тело. Сделав невозможное, гвардии старший лейтенант Шуйдин снова вернулся в строй, но на фронт уже не попал. 25 июня 1945 года он был демобилизован.

Еще в госпитале из писем однополчан Шуйдин узнал о награждении его орденом «Красного Знамени». Правда, следует отметить, что командование и батальона, и бригады сочло, что заслуги танкиста достойны самой высокой награды — звания Героя Советского Союза, но более высокое начальство им в этом отказало, ограничившись орденом.

Вернувшись к мирной жизни, Михаил Иванович снова вспомнил о своей мечте. Стать цирковым акробатом на турнике ему не позволяли тяжелые последствия ожогов. Руки и пальцы не слушались его как прежде, на лице были глубокие шрамы. Он продолжил обучение в цирковом училище как эксцентрик. Вскоре он стал заниматься в студии разговорных жанров, где познакомился с Юрием Никулиным и именитым мастером — клоуном Карандашом. Именно Карандаш в 1949 году вывел на арену харьковского цирка дуэт Никулин-Шуйдин. Дуэт людей с молодой душой, юность которых прошла суровое испытание военным лихолетьем. Кто бы мог подумать, что фронтовики, постигшие не понаслышке весь ужас и страх войны, не раз заглянувшие смерти в глаза, на долгие годы станут для миллионов зрителей символом радости и веселья, добра и веры в человечность? В смешном и неуклюжем человеке, постоянно попадающем на манеже в неловкие ситуации, трудно было узнать героя танковых баталий.

В 1969 году творческие заслуги Михаила Ивановича Шуйдина были отмечены присвоением ему звания заслуженного артиста РСФСР, в 1980 он стал народным. Спустя три года Михаил Шуйдин скончался после тяжелой и продолжительной болезни и был похоронен в Москве на Кунцевском кладбище.

11 ноября 2011 года в городе Курске перед зданием цирка был установлен памятник Михаилу Ивановичу Шуйдину и Юрию Владимировичу Никулину.