Операция «Суворов»

На лесной опушке стоит группа молодых бойцов и командиров. В центре группы — офицер Николай Балабанов. Он высокого роста, худощавый, с большими карими глазами. Мужественное лицо его ещё сохраняет юношеские черты. Балабасову всего 22 года. Грудь его украшена двумя орденами. Со своими бойцами Балабасов штурмом взял высоту, которую немцы обороняли с сотенным упорством.
Вот участник боя за высоту — командир отделения старшина Аллахвердиев. Ему тоже 22 года. Он четыре раза удостаивался правительственной награды.
Подразделение, в котором мы сейчас находимся, сравнительно недавно дерётся на этом участке, но почти все рядовые и офицеры его личного состава награждены орденами и медалями.
Штурмовые группы используются для блокировки вражеских дзотов. Они действуют стремительно и бесстрашно. Каков бы ни был огонь врага, штурмовики знают лишь один закон — вперёд! Мгновение решает многое. И отважные действия штурмовиков построены на строгом расчёте.
Штурмовики приближаются к позициям немцев на 100–150 метров. По сигналу они встают в полный рост и лавиной идут на врага, стреляя на ходу. Немецкие пулемётчики, миномётные расчёты и солдаты пехотинцы, прижатые огнём, обычно прячутся в траншеи. Этого только и нужно штурмовикам. Пробежав 100–150 метров, отделяющие их от вражеских траншей, они с ходу пускают в дело гранаты. На языке штурмовиков это называется «глушить немца».
Есть и ещё одно страшное оружие в руках штурмовика — финский нож. В части мы видели молодых бойцов, упражнявшихся в метании финок. Острый нож, пролетев шесть—восемь метров, глубоко вонзался в доску.
Бойцы части спаяны великой боевой дружбой. Старшина Аллахвердиев с гордостью говорит:
— Хорошо действуют все. Все отличились, все имеют ордена и медали. Задача поставлена, сигнал к атаке дан, люди встают и спешат вперёд. Они знают: если залечь, то немец одумается и начнёт бить минами и снарядами. Раз встали, значит, — вперёд! Добравшись дo траншей, убиваем, глушим врага гранатами.
Штурмовики — бойцы-универсалы. Они умеют обезвредить любую мину. Однажды Аллахвердиев за один день обезвредил 370 вражеских мин. Штурмовики мастерски блокируют и взрывают вражеские дзоты, быстро с помощью лестниц, кошек, лопат и щитков преодолевают колючую проволоку и противотанковые рвы, наводят мосты для себя и для танков, делают проходы в проволочных заграждениях.
— Быстрота и натиск, — говорит командир группы, — вот наше правило. Ворвались в траншеи, а там победа наша. Главное — стремительно действовать.
...Семь суток шли бои за высоту, прикрывавшую подходы к населённому пункту. Впереди — проволочные заборы, минные поля, бетонированные огневые точки, противотанковые рвы. На обратных скатах — блиндажи в восемь—девять накатов, где немцы скрывались от нашего артиллерийского огня.
— По существу это город на холме, врытый в землю, — докладывали разведчики. Белоконь прибыл к командиру части в середине дня. Командир ознакомил его с обстановкой и сказал:
— Высоту надо взять во что бы то ни стало.
— Возьмём, — ответил Белоконь. — Только есть у меня одна просьба: разрешите идти в атаку без артиллерийской подготовки.
Командир согласился и пожелал успеха.
Белоконь — самый «старый» среди офицеров и бойцов своей группы. Ему 32 года. Он начал службу в Красной Армии с бойца. Темнело, когда Белоконь подошёл к лесу, где расположились его бойцы. Он услыхал звуки гармонии и, подойдя ближе, различил слова песни:
Закури, дорогой, закури!
Ты сегодня до самой зари.
Не приляжешь, уйдёшь опять
В ночь глухую врага штурмовать...
Белоконь собрал командиров и отдал приказания. Через несколько минут машины подвезли штурмовиков ближе к переднему краю.
Без шума люди двигались по высокому кустарнику. Всего сто метров отделяли их теперь от немецких траншей. По сигналу штурмовики встали и без единого выстрела бросились вперёд. Слышны были только хруст мёрзлой травы, шорох веток и дыхание людей.
Автоматы ударили одновременно. Вот и первая немецкая траншея. Бойцы метнули гранаты, выхватили ножи и бросились на гитлеровцев. Немецкий офицер, выскочив из блиндажа, выпустил несколько пуль в бойца Лазарева. Но Лазарев, размахнувшись, автоматом разбил фашистскому офицеру голову. Ефрейтор Сотников почувствовал, что кто-то обстреливает атакующих штурмовиков сзади. Это был немец, прикрывшийся трупом немецкого солдата. Сотников выхватил нож. Короткая схватка, и, уничтожив немца, Сотников догнал своих товарищей.
Рукопашный ночной бой продолжался недолго. Укрепленный узел немцев был блокирован и пал в результате стремительной атаки штурмовой группы. Утром в блиндаже, где ещё накануне вечером находились немецкие офицеры, расположились на отдых бойцы Белоконя.
...Командиру Николаю Балабасову было приказано захватить опорный пункт немцев на подступах к населенному пункту. Ночью Балабасов выдвинул своих комсомольцев штурмовиков вперёд и залёг в 150 метрах от врага. Утром немцы ничего не обнаружили, а в 12.00 ударили наши пушки. Когда артиллерийский огонь был перенесён дальше, перед бойцами встал во весь рост командир Балабасов. Высоко подняв автомат, он крикнул:
— За родину, за Сталина! Вперед!
В пятнадцать минут бойцы достигли высоты. Немцы были ошеломлены такой стремительностью. Из противотанкового рва штурмовики выбрались, становясь друг другу на плечи. Некоторые лопатами вырубили в стенах рва ступеньки и по ним карабкались вверх. Пулей тяжело ранило командира Клушкина, но он продолжал драться. Старший сержант Золотухин с шестью бойцами сдерживал яростную контратаку врага. Старшина Аллахвердиев видел, как упал командир взвода. Старшина взял командование взводом на себя и приказал пулемётчикам выбить немцев из засады на правом фланге.
У каждого блиндажа, у каждой траншеи шёл жестокий бой. Из лощины выползли немецкие танки и самоходные пушки. Один танк шёл прямо по асфальтированной дороге. Балабасов подскочил к трофейному орудию, чтобы повернуть его против немецкой машины, но танк ударил снарядом из своей пушки. Балабасова засыпало землёй. Однако он выбрался и тотчас же принял решение отбить контратаку немецких танков дымовыми гранатами.
Высота окуталась клубами чёрного дыма. Что подумал противник, — неизвестно, но немецкие танки повернули назад.
Бой с немецкой пехотой продолжался. Ефрейтор Григоренко из автомата перебил весь расчёт немецкого миномёта. Старшина Аллахвердиев из итого же трофейного миномёта открыл огонь по немцам. Штурмовик Танюшин, раненый в обе ноги, лёжа, продолжал стрелять из автомата. Всюду на высоте валились трупы немецких солдат и офицеров«. Штурмовики, действуя автоматами, гранатами, ножами, сбросили немцев со скатов высоты и заняли укреплённый пункт.
Через несколько часов после боя на той же высоте отличившимся бойцам и командирам были вручены боевые ордена.
«Дорогой отец! — писал потом Николай Балабасов своему отцу, снайперу, награждённому медалью „За отвагу“, — Рад, что ты убил несколько десятков немцев. Принимаю твой вызов — бить врага беспощадно. Постараюсь от тебя не отстать».
А. БУЛГАКОВ, спец. корреспондент «Известий». ДЕЙСТВУЮЩАЯ АРМИЯ.