Маньчжурская операция

8 августа 1945 года Советский Союз официально присоединился к Потсдамской декларации. В этот же день в 17 часов по московскому времени нарком иностранных дел В.М.Молотов принял японского посла и сообщил ему о том, что с полуночи 9 августа СССР и Япония находятся в состоянии войны.

9 августа 1945 года примерно в час ночи по хабаровскому времени передовые и разведывательные отряды Забайкальского, 1-го и 2-го Дальневосточных фронтов пересекли государственную границу и вступили на территорию Маньчжурии. Маньчжурская стратегическая наступательная операция началась.

На рассвете в наступление перешли основные силы фронтов. С начала операции активно включилась в боевые действия наша штурмовая и бомбардировочная авиация. В первый день кампании советские воздушные армии нанесли массированные удары по командным пунктам, штабам и узлам связи японской группировки. Также были совершены налеты на крупные железнодорожные узлы, военные предприятия и аэродромы противника. Одновременно были атакованы города Халун-Аршан, Хайлар, Цицикар, Солун, Харбин, Чанчун, Гирин, Мукден. Умелыми действиями авиации удалось добиться того, что уже в первые часы операции была нарушена связь между штабами и подразделениями японских войск в Маньчжурии.

Не отставал от летчиков и Тихоокеанский флот. 9 августа 1945 года его авиация и соединения торпедных катеров нанесли удары по кораблям, объектам береговой обороны в северокорейских портах Юки, Расин, Сейсин.

Таким образом, Квантунская армия была атакована на суше, с воздуха и с моря на всем протяжении границы с Маньчжурией и на северо-корейском побережье.

Из сводок Совинформбюро от 9 августа 1945 года:

В 4:30 утра 9 августа силы Забайкальского фронта начали активные боевые действия на центральном (хингано-мукденском) направлении. Без авиационной и артиллерийской подготовки 6-я гвардейская танковая армия смяла приграничные соединения и части прикрытия и начала стремительное наступление в сторону хребта Большой Хинган. На данном участке продвижение войск Малиновского составило от 50 до 120 километров. К вечеру передовые части армии Кравченко и советско-монгольская конно-механизированная группа генерала Плиева вышли на подступы к перевалам Большого Хингана.

С первых же дней операции стало понятно, что ведение войны японцами отличалось от европейских традиций. Это касалось в первую очередь наличия подразделений «смертников» — истребителей танков. Они закрепляли на себе заряд и бросались под наши танки, взрывая их и себя. Но эффективность их действий была крайне низкой. Например, при попытках таранить танковые колонны 6-й гвардейской танковой армии разбились 9 японских самолетов, пилотируемых камикадзе. При этом все эти попытки не нанесли существенного вреда ни одной машине.

Примечательно, что сами японцы далеко не всегда активно использовали свои танки. В сводке обобщенного боевого опыта войск 2-го Дальневосточного фронта указано, например, что танки армии противника использовали за все время боев лишь несколько раз.

Другой отличительной чертой была организация обороны. Японцы, несмотря на хорошо оборудованные опорные пункты обороны, тем не менее, держали на них минимум войск, ставя перед ними задачу, удержания противника на рубеже до подхода основных сил. При этом ограничивались не сплошной линией обороны, а очаговой, считая, что противник не сможет преодолеть труднопроходимую местность, и вынужден будет атаковать в лоб. Но промежутки между укрепрайонами были настолько велики, что позволяли просочиться вглубь обороны не только мелким группам, но даже целым механизированным колоннам. Кроме того, многочисленные ДОТы и ДЗОТы имели мертвые зоны, не перекрывавшиеся огнем, что позволяло мелким группам подбираться к ним вплотную и уничтожать с помощью взрывов и огня.

За обороняемые позиции японцы дрались до последнего, а в случае окружения или безвыходного положения гарнизоны подрывали себя. Однако такая стойкость наблюдалась далеко не на всех участках фронта.

Заслуживает внимания и использование голубей в японской армии для указания местонахождения войск противника в пределах дистанции видимости птиц в полете на высоте до 500 метров. Для этих целей практиковалась дрессировка домашних голубей. Происходило это следующим образом. Когда голубей выпускали «на прогулку», их гнали за пределы переднего края, в поле, где находились японские солдаты, переодетые в красноармейскую форму. Как только над боевыми порядками переодетых солдат появлялись голуби, «красноармейцы» поднимали полотна с зерном и подкармливали птиц. Неоднократные тренировки выработали у птиц условный рефлекс. Бывали случаи, когда наши бойцы входили в дом, голуби гнались за ними и садились на крышу дома, который потом подвергался артиллерийскому огню.

Преодолевая трудности, наши армии стремительно теснили подразделения врага. Одновременно на левом крыле фронта 36-я армия под командованием генерала А.А.Лучинского и 39-я армия под командованием генерала И.И.Людникова встречным ударом овладели Чжалайнор-Маньчжурским и Халун-Аршанским укрепленными районами и продвинулись вглубь Маньчжурии почти на 40 километров. На правом крыле фронта силы Монгольской народной армии преодолели 50 километров.

Под натиском советско-монгольских войск японское командование начало отвод своих армий на рубеж Чанчунь-Дайрэн, где надеялось задержать дальнейшее наше продвижение. Одновременно отступающим японским войскам был отдан приказ взрывать и минировать мосты и основные железнодорожные линии, объекты инфраструктуры и линии связи, а также отравлять источники пресной воды. Но все эти меры уже не могли повлиять на ход советского наступления.

Из сводок Совинформбюро от 10 августа 1945 года:

Наиболее существенного успеха в первые дни наступления добились танкисты 6-й гвардейской танковой армии, которые имели опыт преодоления горных перевалов в Карпатах. И на востоке танкам предстояло этим опытом воспользоваться в полной мере. В первый день наступления 6-я гвардейская танковая армия Забайкальского фронта, практически не встречая сопротивления, прошла 150 км, на другой день еще 120 км, достигла предгорья хребта Большой Хинган и приступила к его преодолению. Подъем в горы был труден, а спуск оказался еще тяжелее. На одном из участков вначале пустили один танк, в котором из экипажа оставался только механик-водитель. Танк с нарастающей скоростью понесся вниз. От катастрофы спасло мастерство механика-водителя, который сумел выровнять движение и остановить танк у самого подножья горы, как только тот выкатился на более пологий участок. После этого, технику стали спускать на тросах, когда задние служили своеобразным якорем для впередиидущих.

К 12 августа передовые части 6-й гвардейской танковой армии преодолели Большой Хинган и основными силами вышли на Центральную Маньчжурскую равнину, выполнив задачу на сутки раньше запланированного. Развивая наступление, армия Кравченко преодолела за сутки 180 километров. Противник явно был обескуражен внезапным появлением у себя в тылу крупных советских механизированных соединений.

Из сводок Совинформбюро от 11 августа 1945 года:

Для многих бойцов 6-й гвардейской танковой армии горы Большого Хингана стали не самым тяжелым испытанием. Страшнее оказался марш через пустыню Гоби. Температура воздуха составляла 53-56 градусов, а на сотни километров вокруг не наблюдалось никаких признаков наличия воды. Само название пустыни в переводе с монгольского языка как раз и означает «безводное место». Нередко перед тем, как отступить из очередного населенного пункта, японцы успевали отравить воду в колодцах стрихнином. Недостаток воды так и остался страшным бичом до конца операции.

Рядовой 30-й гвардейской механизированной бригады Яков Григорьевич Ковров вспоминал, что те, кто не привык к подобной жаре, теряли сознание. Ему же было проще, так как вырос он в степи, и долгое пребывание на солнце не было для него в новинку. Его рота шла в отрыве от основных сил. Солдаты обессилели и отказывались идти дальше, потеряв всякую надежду на то, что это пекло когда-нибудь кончится. После того как несколько раз мираж обманул надежды добраться до воды, рота легла, потеряв ориентиры движения. Воды уже ни у кого не оставалось. На вопрос командира роты: «Кто сможет добраться до штаба батальона за помощью?» Яков Григорьевич вызвался добровольцем. Он сумел дойти до цели и указать местоположение роты. В спешном порядке разгрузили несколько автомашин и к вечеру вывезли умирающих солдат к основным силам, где им была оказана помощь. Так рядовой Яков Григорьевич Ковров спас своих товарищей.

В это время 36-я армия, наступавшая севернее, вышла к городу Бухэду, важному транспортному узлу. Так оказались перерезаны ключевые пути сообщения основных сил Квантунской армии с войсками, находившимися в северном и северо-западном районах Маньчжурии. С 12 по 14 августа японцы несколько раз попытались контратаковать советско-монгольские части, но успеха им добиться не удалось.

К 14 августа войска Забайкальского фронта продвинулись на восток на 250-400 километров, заняв выгодное положение для наступления на основные военно-политические и промышленные центры Маньчжурии — города Калган, Жэхэ, Мукден, Чанчунь и Цицикар.

Не менее успешно развивалось наступление Красной Армии и на других фронтах. Войска 2-го Дальневосточного фронта при поддержке Амурской военной флотилии форсировали реки Амур и Уссури и овладели городами Лобей, Тунцзян и Фуйюань. 14 августа, несмотря на бездорожье и сильную заболоченность местности, армии фронта овладели городом Баоцин, создав плацдарм для наступления на Харбин.

Не отставал и 1-й Дальневосточный фронт. Войскам фронта пришлось вести боевые действия против наиболее сильной из всех имевшихся в Маньчжурии и Корее группировки японских войск. Предстояло преодолеть хорошо оборудованную, создававшуюся на протяжении многих лет полосу обороны противника. Кроме того, высокой скорости наступления препятствовала труднопроходимая местность: лес, горы, болота. И, тем не менее, несмотря на попытки противника противодействовать наступающим, уже в первый день советские войска прорвали полосу обороны японцев и устремились вглубь Маньчжурии. Танки наступающих частей проламывали не оборону противника, а лес, прокладывая дорогу пехоте, артиллерии и автомашинам. Саперы из сломанных деревьев делали настилы в наиболее труднопроходимых местах. В результате такой тактики удалось незаметно подойти почти вплотную к японской обороне, а где-то и обойти ее, оставив опорные узлы для уничтожения войскам, идущим во втором эшелоне. Войска Мерецкова к 11 августа взяли Хуньчуньский укрепленный район. Левое крыло фронта начало развивать наступление вдоль северокорейского побережья.

Из сводок Совинформбюро от 12 августа 1945 года:

 12 августа десант, высаженный кораблями Тихоокеанской флотилии, выбил японцев из портов Юки и Расин. А 14 августа — из порта Сэйсин. Таким образом, к исходу 14 августа силы Забайкальского, 1-го и 2-го Дальневосточных фронтов смогли рассечь Квантунскую армию на несколько частей и лишить их связи между собой. За 6 дней кампании наши армии продвинулись на разных участках от 100 до 500 километров. Из 17 укрепленных районов 16 были под контролем советских войск. На этом первый этап Маньчжурской операции был завершен.

Уже первые дни операции показали, что советское наступление застало японских полководцев врасплох. Позже пленные японские генералы говорили, что они ожидали начала активных боевых действий не ранее сентября, в наиболее сухое время года, а не в сезон муссонов, когда дороги превращаются в болота. Главным залогом успеха стала стремительность наступления и высокая степень взаимодействия всех родов войск. Не случайно на Западе эту операцию советских войск называют «Августовская буря». И это в самых неблагоприятных погодных условиях (август в Маньчжурии — сезон дождей). Особого внимания заслуживают инженерные части Забайкальского фронта, которые обеспечили преодоление 6-й гвардейской танковой армией Большого Хингана, который считался японцами неприступным. Большую работу проделали инженерные соединения и на других фронтах, обеспечив продвижение наших войск по болотистой и залитой наводнениями местности.

Из сводок Совинформбюро от 13 августа 1945 года: